Горячие парни, что из причерноморской Джорджии, вновь захватили все новостные ленты, поэтому счёл необходимым наконец зафиксировать то, под каким углом лично мне открылся развал Грузинской ССР, произошедший вследствие распада всего Союза.
В конце мая 1991 года мне впервые в жизни удалось посетить тогда уже условно наше Закавказье. Цель поездки была для того времени обыкновенная: поиск дезертира. Матрос Мамука Бахлишвили убыл в отпуск с крейсера "Слава" и не вернулся на корабль. Вышестоящее командование начало дёргать командира корабля и тот, дабы принять какие-то меры и доложить наверх, предложил мне прокатиться до города Зугдиди. Именно предложил, ибо командировка была полуофициальная.
Ехал я с "проводником" - со своим подчинённым матросом Хвичей Хоршеладзе. Поводом для его отпуска на родину стало землетрясение, случившееся 29.04.1991. Вы удивитесь, но уже тогда именно Москва была "виновата" в этом землетрясении - простые грузины рассказывали, что это Горбачёв устроил гордой Грузии такое наказание, оказывается, что перед тем, как тряхануло, прилетал вертолёт и кружил над тем местом, которое пострадало наиболее сильно. Какие вам ещё доказательства, если пастух видел вертолёт своими глазами!
Не буду тут описывать гостепреимство, это отдельная история, но все люди, которые со мной беседовали были радушны и щедры, каждый норовил обязательно налить, хотя бы стакан своего вина и тут же многие из них советовали по русски без нужды не болтать, по той причине, что в городах много звиядистов, а те люди безбашенные, опасные и они очень не любят Москву. Тогда для меня, капитана-лейтенанта советского ВМФ, это звучало каким-то бредом, но искренность с которой меня в этом убеждали взрослые мужчины заставила задуматься.
Вез лишней болтовни, я съездил в Гурджиани, это восточная часть Грузии, нашёл военкома, который больше походил на встревоженного сурка в норке. Предложение взять участкового милиционера и прогуляться в гости к Бахлишвили вызвало на его лице гримасы ужаса и я быстро получил от него справку, что искомого Мамуки нет дома, что он уехал в Румынию, а посему ловить его - дело дохлое. Таким образом, крейсер сделал всё, что на тот момент мог и осуществил поиск дезертира, пока тот не пересёк границу, а туда мы без отдельной команды не можем даже за бахлишвилями.
В это время уже случились первые конфликты и кровопролития в Южной Осетии. Крестьяне в грузинских сёлах близ Тбилиси были очень встревожены - опасались наступления осетин и доставали всё дедовское оружие, что было припрятано в советские годы.
Узнав, что я не только офицер, но и механик, один родственник Хоршеладзе (матроса с которым я приехал) обратился ко мне со слёзной просьбой, чтоб я нашёл ему пружину взамен сломавшейся, я же пытаясь понять , что за пружина ему нужна попросил этого колхозника принести старую, поломанную. Он принёс в сборе весь механизм.
Это был легендарный Маузер К96, который, видимо, долго пролежал, плохо законсервированным, а после его достали и почистили грубой нождачкой. Если, кто помнит грузинский боевик советских времён про благородных абреков и плохих царских чиновников, так тот должен и Дату Туташхию помнить, который с таким маузером не расставался.
Народ был встревожен не на шутку и вооружался.
Гамсахурдия вещал на "ридной грузинской мове", что осетины, это мухи, перелетевшие, через Кавказский хребет, которые должны быть уничтожены, иначе они захватят ещё что-нибудь у маленькой но гордой, ну и т.д. Грузины, которые мне переводили его науку, ещё понимали, что это бред, но тем не менее, осетины для них уже были врагами. Грузинское "радио семи холмов" разжигало день за днём и месяц за месяцем.
Уезжал я через Сухуми, там крови ещё не было, но всё было на грани нервного срыва: абхазы ненавидели грузин, те в упор не собирались считаться с интересами местных и прямо из Тбилиси раздавали своим людям всё, что имело хоть какую-то ценность с точки зрения получения прибыли. Это началось сразу, как только государственные предприятия начали растаскивать по кооперативам, то есть, национализм расцвёл с приходом первых признаков "свободного" рынка и "честной" конкуренции.
В тбилисских кабинетах сидели в подавляющем большинстве грузины и естественно, что они себя любимых обделять не собирались, оттёртые от источников дохода абхазы на глазах превращались во второй сорт. Возникло массовое ощущение вопиющей несправедливости с сепарацией общества по национальному признаку.
Предел терпения абхазов настал в 92-м, они попёрли грузин, те обиделись и оккупировали Сухуми уже по полной. Вот тогда абхазы реально стали уже третьим сортом, так как вторым были всяческие русские (от евреев до украинцев).
Следующий раз в Сухуме (по абхазски - Сухум, твёрдо, без "и" на конце) я оказался в 2008, и беседуя со своим восьмидесятиоднолетним дядькой, попавшим туда ещё в 1944 г. в семнадцатилетним рядовым Закавказского фронта, осевшим там и проработавшим до 80 лет главным инженером стройуправления, задал ему вопрос о судьбе грузин, изгнанных абхазами. Ответ был такой: Они (грузины) тут такое творили, что никто им этого никогда не простит. Это было сказано русским человеком свидетелем всех событий, спустя 14 лет с момента изгнания грузинского населения. Чтобы что-то залечилось, времени прошло слишком мало.
Памятник российским миротворцам. Каждый год - новый список.
Пока Тбилиси будет ответственность за свою судьбу возлагать на кого угодно, только, чтобы самим не отвечать, никаких подвижек в сторону улучшения быть не может. Москва так и будет им виновата, только что с того Грузии?
Свежие комментарии