Про маленькую планету Земля

Случилось это в 1988 году. 

Группа советских специалистов передавала в ВМФ Гвинеи-Биссау артиллерийский катер пр. 02065. В отличии от бронекатеров,  недавно нашкодивших небратьев, это был реальный кораблик, способный выполнять задачи в открытом море, вооружённый двумя мощными автоматическими артустановками и нафаршированный разнообразным оборудованием для успешного выполнения задач в море.

 

Одними из важнейших элементов  были кондиционеры, они не только позволяли обеспечить обитаемость в раскалённом корпусе, но ещё осушали воздух и охлаждали     радиолокационные станции, короче, тема крайне важная, поэтому в составе сдаточной команды был спец с того самого завода, который эти кондишки и выпускал. В советские времена этим занимался николаевский  "Экватор".  

Из Николаева прибыл Коля, чтобы не путать с другими Колями,   обозначили его в команде  как Колю-большого.  Был он нормальным, покладистым и очень хозяйственным. Все разговоры вёл о том, как вернётся в Николаев и достроит второй этаж в гараже. 

Весть о прибытии в Биссау настоящего  кондиционерщика, да ещё с инструментом, фреоном, золотыми руками и светлой головой моментально облетела всех советских специалистов от военных, до учителей и гидрогеологов. Для нашего человека там кондиционер  важнее даже электрического освещения, поэтому Коля пошёл по рукам в хорошем смысле этих слов.  Те гарантийные кондиционеры, которые он обеспечивал, хлопот не приносили и времени у него было достаточно для того, чтобы оказать помощь соотечественникам. 

Тут нашему герою приходит с родины горькое письмо.

Ну как горькое... горькое для хозяйственного мужика, который в условиях тотального дефицита за бакшиш спионерил  на своём "Экваторе" сосновые  брусочки,  вывез их на дачу, а какая-то сволочь их обнаружила и переполовинила.  И вот Коля-большой месяц-другой , как туча  ходит по колонии, ремонтирует кондиционеры  и всем жалостливо изливает, какую он хотел замечательную тепличку построить и  какие люди, всё-таки, твари. 

Так вся колония узнала про честно спионеренные брусочки, которые ещё и скоммуниздили. 

Тем временем в Биссау зашёл очередной наш сейнер. После перехода из Советского Союза они заходили в порт, чтобы пополнить запасы, оформить лицензию на вылов фиксированного количества определённых сортов рыбы и чтобы экипаж отдохнул пару-тройку дней перед промыслом.  

Сдаточная команда с военными инструкторами жили на морбазе, буквально в нескольких сотнях метров от причалов, поэтому рыбаки там были регулярными гостями. Футбол, волейбол, обмен кассетами. С этим экипажем как-то вообще плотно подружились  и  перед уходом было решено провести   ужин в   ознаменование крепкой дружбы рыбаков, ВМФ и судостроителей. 

Ужин удался настолько, что никак не хотел заканчиваться, но утром должен быть высокий прилив, а это означало, что гостям пора уже в море, т.к. порт Биссау расположен на широченной реке, имеющей огромное количество мелей и  пропустить большую воду нельзя от слова совсем. 

Коля с остальными гарантийщиками отправился провожать замечательных ребят на судно. Прибыв к новенькому, как игрушечка сейнеру, он увидел на   борту порт приписки...

Коля (К). - КЛАЙ-ПЕ-ДА, - прочёл он, - пацаны, а какая у вас там погода?
Рыбаки (Р.) - Да хрен его знает, мы там год не были. 

К. - Как так? Вы же только из Союза!

Р, - Да. Из Союза. Только это же новостройка. Мы его в Херсоне получали.  Там и собрались после отпусков.

К. (в крайней степени изумления), - В Херсооне?  (радостно) Земляки! Я же из Николаева! 

Р. - Из Николаева?! Так у нас же сдаточная база была в Николаеве!  

Всеобщий восторг взорвал африканскую ночь, но процесс дознания на этом не остановился, а продолжал как струйка воды стремительно размывать плотину неизвестности. Рыбаки начали восхищённо делиться своими впечатлениями от  южной столицы советских корабелов. А поделиться было чем, особенно в части общения со слабым полом. Заключительным аккордом тех приключений был выезд на шашлыки на дачу к прекрасной знакомой, всё было чудесно и вкусно и всего было много, жизнь била через край! 

К. (разделяя радость, гордясь своими землячками и пытаясь узнать конкретные черты родного Николаева) - А на чём туда ехали?

Р. - да на автобусе, на пятом (условно. О.С.), до кладбища, а потом за него и влево.

К. (радостно и удивлённо) - Так и у меня дача там!  На пятом, до кладбища,  за него и влево!  

Р. (уже не удержать) - Свинину на рынке взяли самую шикарную, пива ящик...

К. (перебивая и глотая слюни) - Наш "Янтарь"? Николаевское пиво самое лучшее!

Р. - "Янтарь"! Да, не хуже Туборга!  Разожгли огонь, а дров не хватает! Прикинь! Чуть всё пролетарское дело не завалили! Но ничего, осмотрелись, а рядом за забором чудесные сухие сосновые брусочки, как для нас сложены. Шашлык - сказка, пиво- песня, хозяйка - прелесть.

К. - Хозяйка.... А как хозяйку-то  зовут? 

Оказалось, что точно также как и Колину соседку по даче.   

На следующий день всю советскую колонию в далёкой африканской стране облетело известие про то, как  счастливо закольцевалась детективная история про исчезновение брусочков с одной дачи, находящейся в далёкой Европе,  и  многие узнали, что "рвать кишки со смеху" не такое уж и образное выражение.

Те самые спецы. Владивосток, Николаев, Севастополь, Тула.

 Коля-большой и автор стоят во втором ряду.